Босиком до неба - Эд Раджкович

– Что мне нельзя ни к кому в гости ходить что ли?

– Нельзя, тут другая жизнь, и нарушить ее недопустимо. Всё может плачевно закончиться, а по тебе кто плакать будет?

– Любое слово может привести к конфликту, а ты дерзкий и имеешь претензии ко многим не из-за серьёзных конфликтов, а от того, что видел много трудностей. У тебя преимущество: ты привык, что тебе нечего терять, но здесь свои правила, и могут молча приговорить.

Мурад понимал, что возразить нечем деду.

– В общем, делаем вот что, поедешь к тёте своей, а перед этим проведаешь мать. Увидишь её и сам решишь, кто она для тебя будет в будущем. Родила на свет она тебя, какая бы не была, а мне дочь. Всякое в жизни бывает, пора делать тебе документы и устраиваться на работу, а пока походишь с Садыком на пастбище пару дней.

Всё выстраивалось в порядок, временное помутнение рассудка прошло. Вернул в трезвое состояние именно дед Хасан. Альтернатив не было.

Встреча с матерью

Мурад устроился удобно в тёплой комнате. Наличие двух подушек и пледа сделали его кровать уютнее. Таким образом, Ибрагим и его семья поздравили Мурада с новосельем, сделав практичный подарок. Сон отсутствовал. Наставления деда Хасана были своевременными, потому что и сам Мурад понимал, что пустое времяпрепровождение ведёт в никуда.

Час ворочаясь, он встал и зажёг свет. Заварил себе чай с боярышником и вспомнил о талисмане, который был в кармане его пиджака. Достал и положил на столешницу загадочный камушек. Его тона были смешанных оттенков, как будто несколько цветов расцветки были объединены в один. Взял в руку кинжал и остриём начал проверять камень на прочность, не оставалось никаких следов, и все усилия были тщетны.

– Странно, кто мог создать такое творение и какие свойства ещё в нём? – заинтересованно обдумывал Мурад.

Крутил со всех сторон и не находил дефектов в скрывающем тайну камне. В одном месте, где было утолщение, он заметил незначительное отличие оттенков, смог различить черты каких-то изображений, схожих с иероглифами. Его глаза видели, что внутри камня записан какой-то текст на неизвестном языке. Он стал согревать своим дыханием поверхность камушка, как бы делал, согревая руки в мороз. Потом Мурад отстранился и стал наблюдать заинтригованный очередным открытием.

Что-то в оттенках камня придавало вид драгоценной таинственности и мощно влияло на обладателя. Какая-то трепетная зависимость получалась от воздействия маленького камня неизвестного состава. Никогда и ни от кого он не слышал о таких вещах, но убеждён стал в одном, что с этого момента, когда эта вещь оказалась рядом и он стал обладателем её, его жизнь изменилась. Отступила смертельная немощь, сомнения всякого рода устранились сами собой, он вернулся в горы и стал жить в доме, который принадлежит ему. Всё стало получаться, и самое важное, он чувствовал себя в полной безопасности. С самого раннего детства тревога за своё выживание доминировала над всем остальным, а сейчас как не бывало трудных лет в жизни.

– Может, я всё сопоставляю неправильно, – размышлял он, но целый ряд событий попадает под момент с появления этой вещи ему в руки. – Будешь моим талисманом, – проговорил он, убирая камушек в карман пиджака. – Событий достаточно для этого дня, – подумал Мурад, укрываясь пледом.

Утром зашёл Ибрагим. Рассказал, что поссорился с родственниками.

– Всё началось с мелочей. Начали говорить о совместных планах, потом перешли на личности. Говорили неуважительно в твой адрес, и я завёлся. Как вы смеете говорить плохо, тем более за глаза.

– Посмотрим, к чему эта дружба приведёт, все как один говорили, как будто заранее сговорившись против тебя.

– Ерунда всё это, у тебя семья, дети, жена и целая куча забот, а может, они в чём-то правы, и зря ты с ними ссоришься. Не хочется, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.

– Хватит на себя наговаривать, что ты сделал дурного или чем ты хуже их? Наоборот, больше знаешь и много умнее. Никто тебе не помогал, а мы знаем заботу родителей и живём жизнью, в которой каждый день повторяется как предыдущий. Растут дети, и понимаешь, что время идёт, а ничего не происходит. Ты другой человек – многое видел и интересный собеседник. Я твой друг и знаю, что ты ко мне относишься честно, воспринимаешь меня простого сельского жителя искренне уважительно.

– Я всех воспринимаю уважительно, а тем более наши местные люди удивительным образом отличаются от прочих.

– Видишь, в тебя кидают камни, а ты дурное слово в ответ не говоришь. Ты выше всего этого, многого добьёшься, тогда не забывай своего друга детства Ибрагима. Тут в селении, если надо устрою на работу автомехаником. Я водитель на колхозной машине ГАЗ, здесь нет хорошего специалиста по двигателям, а ты имеешь специальность ещё с армии.

– Я завтра уезжаю на побережье, и когда вернусь – не знаю. Нужно решить несколько вопросов незамедлительно. Спасибо за содействие, но пока на некоторое время у меня свои планы вне селения. Ты как прощаться пришёл, как будто заранее знал о моём отъезде.

– Совпадение и только, но повод очевиден. Уезжаешь завтра, а сегодня праздник для души.

Домашнее вино, которое достал Ибрагим из сумки, он же и разлил по стаканам. В нём была полная искренность, и это обстоятельство обезоруживало, отказаться было невозможно. Они весело выпивали, вспоминая истории из детства. От общения с Ибрагимом у Мурада уходила настороженность, он доверял ему. При этом он помнил всегда, что наивная простота горцев может резко смениться упорной враждой. В нём не было подлости, душа этого человека наполнена добротой с заботой о других. На самом деле, Ибрагим считал себя обязанным Мураду. Он видел, как тот в детском возрасте отчаянно отстаивал себя. Его пример научил Ибрагима, что родителей надо ценить и уважать, что семья должна быть крепкой и нерушимой, чтобы никто не испытывал одиночества – именно в этом он был благодарен Мураду. Его пример показывал, как изменчива жизнь. От своих родителей он знал, что его мать была самой завидной невестой, а отец – состоятельный и властный. Он хотел помочь Мураду, чтобы тот остался в селении, но не знал как, потому что по всему видно, что Мурад сам себе на уме. Они попрощались по-дружески, и Ибрагим направился домой, по-светлому завидуя Мураду: сам себе хозяин, направляется, куда сам решит, ничто его не держит.

Именно такое различие и делало общение интересным. Точка зрения Мурада выглядела правильной во всём, что он говорил.

Дед Хасан начертил на листке бумаги карту расположения дома матери Мурада, на другом листке написал записку для тёти Веры с её адресом в городе.

– Не удивляйся, что, никогда не бывая в доме твоей матери, знаю, где и как она живёт. Родители всегда помнят своих детей, чтобы не случилось. Родители расплачиваются за свои ошибки, а дети расплачиваются за ошибки родителей. Иди, решай свои вопросы и не позволяй руководить тобою дурным мыслям.

Стоя у ворот нужного адреса, Мурад остановился. Ступор нашёл на все его действия. Лёгкость и уверенность пропали, наступило чувство необъяснимо возникшей в душе суеты. Крыша дома, каменный высокий забор и железные ворота предстали непреодолимой стеной. Он не знал, как сейчас будет при встрече вести себя с ней, той женщиной, с которой давно хотел увидеться. Отличием от обычных домов в их селении было то, что справа имелся звонок, какой есть во всех городских квартирах. Над крышей возвышалась телеантенна, и ему по-детски неудержимо захотелось посмотреть телевизор.

– Пришёл к матери, а думаю о телевизоре в её доме, – удивился своим ходом мыслей Мурад.

Со свойственной ему дерзостью, какая бывает при принятии неотложного решения, он нажал на звонок. Дверь открыла молодая девушка и поинтересовалась, кого ему надо. В её чертах лица он уловил что-то родственное. Она была красива и говорила не спеша, обдумывая слова.

– Почему Вы молчите?

Она хотела закрыть дверь перед незнакомым ей человеком, но Мурад заговорил:

– Я сын хозяйки дома и пришёл к ней.

– К маме что ли, но я Вас не знаю.

Девушка явно растерялась от такого поворота событий. Их глаза встретились, и улыбка радости смешалась с выступившими слезами. Она поняла, кто это и скромно произнесла:

– Проходите в дом.

Во дворе было чисто, и аккуратные клумбы цвели бутонами роз на пышных кустарниках, остриженных со всех сторон. Дорожка, ведущая к веранде, была уложена каменной плиткой. Энергетика дома напрягала Мурада. Всё было чётко прибрано, каждая часть двора была идеально ухоженной. Он почему-то представил кучу навоза посреди двора, и эта картина не вписывалась сюда.

В комнате стояла женщина и внимательно смотрела на появившегося Мурада. Она была с прямой осанкой и выше ростом, чем он. Несмотря на возраст, просматривались черты былой красоты. Не зная, что сказать, растерявшийся Мурад собрался, сменил свой взгляд на высокомерно оценивающий – именно такие чувства оценки и претензий довлели над его настроением. По-русски сказал: